Не знаю, так ли понимали причины произошедшей с блаженной Ксенией перемены ее современники, но лично я убежден, что причина эта прежде всего одна: любовь. Любовь супружеская и вместе с тем христианская — в высшем ее смысле, в идеальном ее виде. Боль, страх за мужа — ведь он отошел в мир иной неготовым — побудили ее подъять на себя этот поразительный подвиг, подвиг юродства ради Христа. Чем она могла помочь тому, кого любила, когда его не стало? Могла молиться, творить милостыню, совершать иные добрые дела. Но все это ее любящему сердцу показалось слишком малым, недостаточным, и она, спасая мужа… стала святой. Чудное, может быть, на первый взгляд, объяснение, однако нет в нем ничего чудного, а лишь совершенное исполнение заповеди Христовой о любви и подтверждение слов Его о том, что требует она подчас положения души за любимого и это — подлинная ее, любви, вершина.
